РУССКАЯ ДУХОВНАЯ

МИССИЯ В ИЕРУСЛИМЕ

Русская Православная Церковь Заграницей

2020 год стал юбилейным для Русской Православной Церкви Заграницей.
100 лет назад, 19 ноября 1920 г. представители Высшего Церковного Управления Заграницей (ВЦУЗ) провели своё первое заседание за пределами России — в константинопольском порту на борту парохода «Великий князь Александр Михайлович», в заседании приняли участие митрополит Киевский Антоний (Храповицкий), митрополит Одесский Платон (Рождественский), архиепископ Полтавский Феофан (Быстров), епископ Севастопольский Вениамин (Федченков). Эту дату принято считать днём рождения Русской Православной Церкви Заграницей.[1]

22 ноября состоялось второе заседание Управления, в число членов ВЦУЗ был включён проживавший в Константинополе Кишинёвский и Хотинский архиепископ Анастасий (Грибановский). На заседании было принято постановление о продлении полномочий ВЦУЗ с обслуживанием всех сторон церковной жизни русских беженцев находящихся за пределами России. Оказавшиеся в эмиграции архиереи хорошо понимали необхо

димость централизации церковного управления за границей, однако своё положение ВЦУЗ смогло закрепить не сразу. Одним из примеров такого постепенного налаживания связей с зарубежными епархиями и миссиями служит история взаимоотношений ВЦУЗ с Иерусалимской Миссией. 29 ноября 1920 года в Константинополе состоялось третье заседание Высшего Церковного Управления за границей[2]. На заседании, в частности, обсуждался вопрос о необходимости принятия срочных мер для упорядочения дел РДМ в Иерусалиме. На этом же заседании Высшее Церковное Управление назначило временно исполняющим обязанности начальника РДМ ее члена иеромонаха Мелетия (Розова) фактически уже с 1918 г. замещавшего скончавшегося в Москве начальника миссии архимандрита Леонида (Сенцова).

Первая мировая война, а затем 1917 год радикально изменили статус русских учреждений в Святой Земле. Связи России с Палестиной прекратились. Дипломатические отношения были прерваны. Палестинские учреждения Православного Палестинского Общества[3], как и Русской Духовной Миссии, оказались без какой-либо дипломатической защиты, без духовной и экономической поддержки. В самый разгар войны, в конце 1914 г. все подданные Российской империи на территории Палестины передавались под опеку итальянского консульства в Палестине (в 1915-1917 гг. опекуном было американское а затем 1917-1924 испанское консульство в Иерусалиме). В начале декабря 1914 года члены Русской духовной миссии, дипломатического корпуса и представители ППО были высланы турецким правительством из пределов Палестины. Большая часть — в Дамаск, для дальнейшего следования в ссылку в Урфу (после освобождения они через Афины, Солунь и Румынию возвратились в Россию). Другая, меньшая группа сотрудников миссии во главе с начальником миссии архимандритом Леонидом (Сенцовым) через Яффу направилась в Александрию. К ним присоединились некоторые насельницы Горненской и Елеонской обителей, за исключением самых старых и немощных, которые оставались в Иерусалиме на попечении у итальянского консула. В Александрии, в районе Мохарам-Бей, Русским дипломатическим агентством в Каире был устроен для беженцев Русский дом. Здесь архимандрит Леонид, иеромонах Мелетий (Розов), иеромонах Иларион (Шамутилов) и иеродиакон Серафим (Шендецкий) продолжали своё служение в домовой церкви.[4]

Для заведования открытым в Александрии временным паломническим приютом русский консул в Александрии А. М. Петров привлёк иеромонаха Мелетия. По имевшимся в Православном палестинском обществе сведениям, относящимся к августу 1916 года, в русском приюте находились 106 человек.[5]

В марте 1917 года начальник миссии архимандрит Леонид выехал в Москву для участия во Всероссийском Поместном соборе. Его обязанности стал исполнять старший иеромонах Мелетий (Розов), оставшийся во главе миссии и после кончины архимандрита Леонида (10 ноября 1918 года).
Оставшиеся в Палестине монахини, проживающие в Елеонском и Горненском монастырях в Иерусалиме, получали на пропитание всего по 10 шиллингов в месяц.[6]

Положение русских паломников и сестер женских обителей, добровольно оставшихся в Иерусалиме до окончания войны, как и следовало ожидать, оказалось весьма тяжелым. Так, уже в начале января 1915 года Министерство иностранных дел сообщило Православному палестинскому обществу, что находящееся в его иерусалимских подворьях и греческих монастырях до 200 русских паломниц не имеют пропитания и сильно бедствуют, ожидая скорой помощи.[7]

9 декабря 1917 г. вся территория Палестины была занята английскими войсками. Начался период Британского мандата в Палестине. Англичане позволили всем беженцам вернуться в Иерусалим. 27 апреля 1919 года иеромонах Мелетий (Розов) и иеродиакон Серафим (Шендецкий) вернулись в Палестину, командированные Русским дипломатическим агентством, которое финансировало и их поездку, и пребывание в Иерусалиме. Иеромонах Мелетий имел на руках выданное императорским посланником в Египте А. А. Смирновым[8] удостоверение о том, что направляется в Иерусалим в качестве временного заместителя начальника Русской духовной миссии.[9] Тогда же решался вопрос о возвращении русских монахинь из Александрии в Иерусалим. Это сопровождалось определенными трудностями, что следует из письма русского консула в Александрии А. Петрова иеромонаху Мелетию.

«Мы и сейчас стремимся ликвидировать беженский Дом и вновь подняли перед англичанами вопрос о переводе всех матушек в Иерусалим на ранее поставленных нами условиях: то есть при предоставлении им одного из русских зданий и обеспечении содержанием или трудом. Но мы отнюдь не можем согласиться, чтобы часть матушек по собственному желанию уехали в Иерусалим и там сели на шею нам или англичанам, а другая часть оставалась здесь и по-прежнему требовала крупных расходов на содержание Дома, служащих и прочего. Наши матушки не понимают, сколь трудно в настоящее время перебиться в Иерусалиме без правительственной помощи, и думают, что их задерживают из прихоти. Александрия, 23 сентября 1919 года.»[10]

Вернувшимся из Египта отцу Мелетию было весьма нелегко попасть в здание Миссии в Иерусалиме. С большим трудом Он добился у английских властей «права представительства и управления Миссией с защитой ее интересов»[11] Сразу же по прибытии членов Миссии, т.е. летом 1919 года отец Милетий приступил к оформлению договоров по аренде недвижимостей РДМ в Иерусалиме, фактически уже занятых арендаторами. 26 ноября 1919 года управлявший русскими учреждениями ППО в Палестине Н. Р. Селезнёв в донесении Совету ППО писал:

«В Иерусалиме… около 450 человек паломниц и монахинь. Церкви открыты, ризница сохранилась… На Елеоне живет 120 сестер, в Горнем 70, службы везде справляются»[12]

Оставшаяся без возглавления, обремененная множеством долгов и одолеваемая многочисленными кредиторами, в 1920-е годы Русская миссия в Иерусалиме находилась в почти безвыходном положении. Уже осенью 1920 В ВЦУ начали поступать тревожные доклады иеромонаха Мелетия. В них говорилось, что финансовое положение Миссии в условиях низких доходов и необходимости выплаты долгов крайне тяжелое и требуется принятие срочных мер для ее спасения. В письмах братии на Валаам отец Милетий достаточно подробно описывает ситуацию которая сложилась в миссии в послевоенное время:

«Особливо мы переживаем теперь такую общую разруху, и Миссия наша находится в очень тяжелых экономических условиях и чуть ли не накануне материального краха. Дело в том, что покойный наш о. Архим. Леонид в своем неудержимом стремлении приобщить Св. Землю как можно больше к владениям Российского Государства преступил вседозволенные границы и всякими способами (закрывая глаза на будущее) бельшею частью заслуживающих порицания, приобретал на свое имя и посторонних людей разные земельные участки, не малая часть которых не была и не будет существенно нужны для Миссии. В результате такого ведения хозяйства еще в 1914 г. Правительственным Контролем был установлен долг Миссии, сделанный о. архим. Леонидом в (100 000) сто тысяч золотых рублей. А теперь восьмилетние проценты сложные и малоценность наших процентных бумаг, кои даны в залог, увеличивают этот долг в настоящее время до ста пятидесяти тысяч рублей золотом. И при этом долговые обязательства так запутаны, что трудно и разобраться… Я уже второй год, как только открыли у нас Заграницей Высшее Церковное Управление – не перестаю просить освободить меня от непосильного мне дела – дабы не допустить по неопытности каких ошибок и промахов, а Церковное Управление меня удерживает на этой должности»[13]

Начавшиеся нестроения в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме поставили в трудное положение и греческое духовенство. После начала греко-турецкой войны, в которой Советская Россия была на стороне Турции, отношения с греками осложнились. Появились реальные опасения за судьбу русской собственности на Святой Земле. Бывший сотрудник РДМ в Иерусалиме Е. П. Апостолиди-Костанда, члены семьи которого работали в РДМ еще при архимандрите Антонине (Капустине), активно спекулировал на истории с замороженной в России еще в конце XIX века (в связи с делом об автокефалии Болгарской Церкви) части доходов от бессарабских имений, ранее выплачивавшихся Иерусалимской Патриархии. В связи с этим он даже проводил идею, что Иерусалимский Патриарх может считаться кредитором русских учреждений в Святой Земле, из чего делал вывод, что все русские учреждения подчинены Иерусалимскому Патриарху Дамиану.
[14]

13 апреля 1921 года Высшее Церковное Управление, «принимая во внимание донесение отца Мелетия (Розова) о том, что он сам не в силах разрешить множество возникающих вопросов, а промедление в таковом разрешении может причинить ущерб русским церковным интересам», направило в Палестину архиепископа Анастасия (Грибановского), управляющего русскими приходами Константинопольского округа, «для упорядочения церковных, гражданских, имущественных и других дел Миссии, могущих возникнуть на месте и во всех вопросах церковных, канонических, юридических и иных действиях в качестве полномочного представителя Высшего Церковного Управления»[15] 3 мая 1921 года архиепископ Анастасий прибыл в Иерусалим.

«Все время взываю помочь мне распутать и выяснить наше дело, и спасибо духовная Власть не оставляет нас без внимания. Было две Архиерейские ревизии (Владыка Анастасий жил у нас четыре месяца с секретарем прот. о. Григорием Ломако), но существенно делу не помогли и воз наш все на том же месте…»[16]

В сентябре 1921 года отец Мелетий снова обратился в ВЦУ с просьбой прислать авторитетное лицо для выяснения материального положения Миссии. В сентябре 1921 года архиепископ Анастасий второй раз посетил Иерусалим. В сентябре-октябре архиепископ Анастасий направил Патриарху Тихону письмо с отчетом о своем посещении Палестины. Объясняя цель своего визита в письме Патриарху Тихону, он писал о том, что РДМ имела множество долгов, которые требовалось погашать:

«Я был послан последним (зарубежным ВЦУ — Д.С.) по просьбе нашей миссии в Иерусалиме в Св. Землю для ознакомления с состоянием миссии и особенно для уплаты долгов, оставленных о[тцом] Леонидом [(Сенцовым)]. Для осуществления этой последней задачи оставалось выбирать между продажей некоторых участков, приобретенных (не по средствам, какими он располагал) покойным о[тцом] Леонидом или закладом некоторых из них. Последний исход признается всеми наиболее выгодным и целесообразным в настоящее время. По соображеньям этого характера я выезжаю на короткое время в Египет».[17]

Поездка архиепископа Анастасия в Александрию, была вызвана необходимостью встречи с императорским посланником в Египте А. А. Смирновым, который оказал помощь в юридических вопросах, связанных с завещанием архимандрита Леонида (Сенцова). Поскольку архимандрит Леонид оформлял купленные участки на свое имя, перейти в собственность РДМ они могли только при реализации его завещания, где РДМ была указана в качестве наследника.

В результате деятельности архиепископа Анастасия, многие участки, купленные на имя архимандрита Леонида (Сенцова), которые могли быть потеряны, в течение 1922 года юридически были закреплены за РДМ. В марте 1922 года в Британском суде наконец были зарегистрированы участки, купленные на имя архимандрита Леонида. Среди них следующие: 1. Участок без названия в г. Назарете, близ Источника Пресвятой Богородицы, площадью 5000 кв. м, приобретенный в 1909 году ; 2. Участок в Кане Галилейской («Русский сад»), «у южного въезда в город, поблизости от источника», площадью 1800 кв. м, приобретенный в 1913 году ; 3. «Романовское подворье» в г. Хайфе (Назаретская улица, 6). 4. Участок «Добрый самарянин», у шоссейной дороги Иерусалим—Иерихон, с цистерной и оградой.

Осенью 1921 г. указом Высшего Церковного Управления Заграницей временный начальник Миссии иеромонах Мелетий был возведен в сан игумена, для утверждения которого ВЦУЗ обратилось к Иерусалимскому патриарху Дамиану. Но патриарх сана не утвердил, обосновав свой отказ тем, что игуменом может быть только настоятель монастыря.

В письме Патриарху Тихону, которое было написано в сентябре 1921 года во время поездки в Палестину, архиепископ Анастасий писал:

«Патриарх Дамиан противодействует (хотя осторожно) — всякой попытке с нашей стороны воcстановить деятельность миссии … отказываясь … возвести в сан игумена миссийского иеромонаха Мелетия, которому поручено временно управлять миссией»[22]

Подробности того, как Иерусалимский Патриарх Дамиан отреагировал на указ ВЦУЗ, отец Мелетий рассказал в своём письме братии на Валаам. «Призвав к себе начальника Миссии, Святейший сказал: «Завтра я делаю Вас архимандритом, а игуменом не могу, потому что у русских здесь монастыря нет и не будет». Тогда отец Мелетий, сославшись на решение ВЦУЗ, отказался от его предложения, и дело было отложено. Определением Высшего Церковного Управления Заграницей от 7 февраля 1922 г. игумен Мелетий, не утвержденный в этом сане патриархом, был, тем не менее, удостоен сана архимандрита, с оставлением в исправляемой должности. 5 июля 1922 года он был возведен в сан архимандрита Патриархом Иерусалимским Дамианом, о чем выдана грамота от 17 августа 1922 г.[23]

5 декабря 1921 г. ВЦУЗ приняло определение об установлении штата Российской Духовной Миссии в Иерусалиме в составе: начальника Миссии, трех иеромонахов Тихона, Илариона и Поликарпа, одного иеродиакона Серафима и одного послушника Романа Белкулича, причём иеромонах Тихон назначался казначеем Миссии, а иеромонах Поликарп – благочинным. Тем же определением сохранялась должность драгомана (секретаря — переводчика) Миссии[24]. Определением от того же числа была выражена благодарность: бывшему драгоману Российского консульства в Иерусалиме г. Фараджи, «за защиту интересов Русской Церкви и Миссии», и настоятельнице женской Елеонской общины монахине Елисавете за ее «отлично-усердную службу Церкви Божией».[25]

Состав духовенства РДМ в 1921–1922 годах так же отражён в упомянутом выше документе «Сведения о приходе и расходе сумм русской Духовной Миссии».[26] В разделе, посвящённом расходованию средств «на выдачу жалования священнослужителям и служащим в ведомстве Миссии», упоминаются представители духовенства РДМ игумен Мелетий, архимандриты Антонин (до ноября 1921 года упоминается как протоиерей Покровский), Авраамий, иеромонахи Иларион (Шамотилов), Иларион (Беликов), Поликарп, Тихон и Варахиил, иеродиаконы Аристоклий, Серафим, Иерофей.

Указанный в «Сведениях» протоиерей Покровский, как сказано в этом документе, служил в Горненской обители. В «Сведениях» упоминается, что он за октябрь и ноябрь 1921 года получил по 400 пиастров. В декабре 1921 года вместо него упомянут архимандрит Антонин. Это упомянутый выше ставленник Иерусалимского Патриарха Дамиана, будущий епископ Аляскинский и Вашингтонский Антонин (Покровский) РПЦ МП.

Архимандрит Авраамий назван в «Сведениях» смотрителем Яффского сада. Возможно, именно о нем писал в Москву в 1948 году, как о перешедшем под омофор Патриарха, архимандрит Леонид: «Из местных русских людей в состав РДМ были включены: духовник Горненского монастыря иеромонах Исайя, настоятель храма Илии Пророка на горе Кармил в Хайфе архимандрит Авраамий».[27]

Иеромонах Иларион (Шамутило), с указанием о его служении в Иерихоне. Согласно справочнику, составленному В.И. Косик, его мирское имя — Игнатий Семенович Шамотилов. «В 1903 г[оду] по указу Святейшего Синода был зачислен в состав Русской духовной миссии в Иерусалиме. В 1914 г[оду] добровольцем пошел на фронт и был назначен полковым священником… После увольнения священников с фронта уехал вначале на лечение в Пятигорск, потом в Одессу, где встретился с митр. Платоном (Рождественским), отправившим о[тца] Илариона обратно в Палестину»[28]. Иеромонах Илларион проживал на русском участке в Иерихоне.

В «Сведениях» в числе тех, кому выплачивались долги архимандрита Леонида (Сенцова), упомянут иеромонах Иларион (Беликов). Архимандрит Никодим (Ротов) писал о возвращении в 1919 году в РДМ из Александрии двух иеромонахов с именем Иларион. В журнале «Святая Земля» за февраль 1936 года помещен некролог: «18–31 января скончался от удара член Миссии иеромонах Иларион (Беликов), прослуживший в Миссии с 1901 года. Покойный до прибытия в Миссию был иеромонахом Святогорского монастыря Харьковской епархии».[29]

Иеромонах Варахиил — это, возможно, иеросхимонах Варахиил (Суслов), который подвизался в Свято-Андреевском скиту на Афоне, в котором жили монахи РПЦЗ. Он скончался 2 февраля 1926 года.[30]

Иеромонах Тихон, имя которого также среди возвратившихся членов РДМ называет архимандрит Никодим (Ротов), один раз упомянут в приходно-расходной документации 1921–1922 годов. В графе «приход» указано, что он внес за братскую трапезу 77 пиастров за июнь 1922 года. Обычная плата за месяц за трапезу составляла 200 пиастров, из этого можно сделать вывод, что отец Тихон питался в Миссии около недели. В предшествующие месяцы его имя не упоминалось. Как следует из некролога, опубликованного в журнале «Святая Земля», игумен Тихон был одним из старейших членов РДМ. Он жил в РДМ до начала Первой мировой войны, в 1930-е он был духовником Миссии и нес послушание ее благочинного до своей смерти 13 марта 1940 года.[31]

Иеродиакон Серафим с декабря 1921 года получал жалование в двойном размере, но появилась запись «без трапезы», т. е. он получал прибавку за то, что не вкушал на братской трапезе, из чего можно предположить, что он не жил вместе с другими клириками РДМ.

Упомянутый среди духовенства РДМ иеродиакон Аристоклий (Громыко) родился в 1885 году. После революции эмигрировал в Святую Землю, куда прибыл, вероятно, в 1921 году. Позднее он стал архимандритом. С 1930-х годов архимандрит Аристоклий был духовником Спасо-Вознесенского Елеонского женского монастыря[32].

В документе есть упоминания о членах РДМ, не имевших сана. В данных расхода средств за июнь 1922 года упоминается монах Герасим, который выполнял столярные работы. В ноябре 1921 года, согласно «Сведениям», живший в Горнем болящий монах Герасим был перевезен в больницу в Иерусалим.

На участке РДМ под названием Бейт Захар жил схимонах Лазарь (Судомойкин), который получал от РДМ пособие в 200 пиастров. Леонтий Федорович Судомойкин, в последствии монах Лазарь, прибыл в Иерусалим из Барнаула в 1902. А через год в 1903г. был назначен строителем нового подворья в Бейт Захаре. В 1919 г. отец Лазарь вернулся в Иерусалим. Однако Он уже был в преклонном возрасте и не смог продолжать свои труды в Бейт Захаре поэтому жил в Елеонском монастыре. Отец Лазарь отошёл ко Господу в день Пасхи 1-го мая 1932 и похоронен на верхнем кладбище Елеонского монастыря в Иерусалиме у основания колокольни.

Духовенство Русской Духовной Миссии и представители русской общины на Святой земле. Иерусалим 1930-е годы

4/27 апреля 1922 г. Высшим Церковным Управлением Заграницей на пост наблюдающего за делами РДМ в Иерусалиме был назначен епископ Аполинарий (Кощевой) «в виду крайнего расстройства экономических дел Русской духовной миссии в Иерусалиме и крайней необходимости в скорейшем принятии мер к упорядочению сих дел, а также в виду необходимости наличия в Иерусалиме авторитетного представителя Высшего Русского Церковного Управления Заграницей» командирован в Иерусалим с предоставлением ему особых полномочий в церковно-административных и экономических делах».[33]. Начальник РДМ отец Мелетий, живший надеждой на возвращение в валаамский монастырь, как уже было сказано неоднократно обращался в ВЦУЗ с прошением об увольнении от должности начальника Миссии и предлагал передать свои полномочия епископу Аполлинарию, приехавшему в Миссию в конце июля 1922 г.
В своем письме игумену Павлину отец Мелетий рассказывает, что приезд в Иерусалим русского епископа вызвал открытое недовольство со стороны Иерусалимского патриарха Дамиана. В его реакции на это событие проявилось, наконец, и отношение главы Иерусалимской Церкви к ВЦУЗ. Далее он поясняет, что Иерусалимский патриарх не соглашался на его увольнение без распоряжения патриарха Тихона по той причине, что в глазах Дамиана и местных английских властей отец Мелетий был «ставленником законной дореволюционной Власти».

2 декабря 1922 г. Временный Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей рассмотрел прошение архимандрита Мелетия от 19-го октября того же года об «освобождении его от обязанностей по исправляемой должности и вынес решение об удовлетворении прошения и назначении отца Мелетия старшим членом Миссии.» По рапорту командированного в Иерусалим епископа Аполлинария о назначении на место отца Мелетия протоиерея Петра Гаврилова с пострижением его в монашество было постановлено: «Не признавая возможным назначение протоиерея Гаврилова на должность Начальника миссии, хотя бы с пострижением в монашество, в виду того, что на должность Начальника духовной миссии назначаются монашествующие лица с высшим богословским образованием и главным образом в виду того, что протоиерей Гаврилов явился бы новичком в монашеской жизни и не мог бы быть духовным руководителем в монашеской жизни духовной миссии и подведомых ей монастырей и обителей, назначить на должность Начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме кандидата богословия Архимандрита Иеронима (Чернова), бывшего Наместника Знаменского монастыря в Курске»[34] Он был известен тем, что будучи настоятелем Курской-Коренной пустыни, вывез одноименную икону, ставшую Одигитрией русского зарубежья, за границу. В письме на имя Патриарха Тихона, датированном 24 августа 1923 года, митрополит Антоний (Храповицкий) писал о направлении в РДМ епископа Аполлинария:

«В Иерусалим командирован епископ Белгородский Аполлинарий, для урегулирования миссионерского хозяйства, так как Миссии угрожает продажа с молотка, в связи с чем и[сполняющий] д[ела] начальника Миссии иеромонах Мелетий, возведенный затем в сан архимандрита, заменён распоряжением Синода новым начальником Миссии кандидатом богословия архимандритом Иеронимом из Курской епархии»[35]

Архимандрит Иероним (Чернов) приехал в Иерусалим в начале марта 1923 г. 24 февраля архимандритом Антонином (Покровским) по поручению епископа Аполлинария был составлен «Протокол по делу принятия имущества и дел Русской Духовной миссии в г. Иерусалиме начальником означенной Миссии архимандритом Иеронимом от б[ывшего] нач[альника] Миссии архимандрита Мелетия»[36]
О новом начальнике Миссии отец Мелетий писал игумену Павлину:

«Вследствие моего отказа от должности Указом Загр[аничного] Архиерейского Синода назначен Архимандрит Иероним 45 л[ет] с академическим образованием, хороший проповедник; из великороссов. Он прибыл сюда неделю тому назад. Теперь у нас идёт передача дел Миссии, денежных и имущественных. Дело очень сложное и ответственное. Но слава Богу, что есть что передавать, и наша Миссия – подобно Валаамской обители милостию Божиею избегла горькой участи большевистского гонения….»[37]

Через несколько месяцев после прибытия епископа Аполинария в РДМ, Иерусалимский патриарх Дамиан потребовал от ВЦУЗ отзыва владыки Аполинария из Иерусалима, воспользовавшись его конфликтом с игуменом Серафимом (Кузнецовым). Бывшим настоятель Серафимо-Алексеевского монастыря Пермской епархии отец Серафим приехал в Иерусалим в январе 1921 г. из Китая. По поручению принцессы Виктории Баттенбергской (маркизы Мильфорд-Хевен), родной сестры убиенной Великой княгини Елизаветы Феодоровны, он доставил на Святую Землю гробы с останками Великой княгини Елизаветы и инокини Варвары. Гробы с телами мучениц отец Серафим сопровождал от самого Алапаевска, откуда они были вывезены в июле 1919 г. В Иерусалиме гробы были погребены в усыпальнице под нижними сводами храма святой Марии Магдалины в Гефсимании. Отец Серафим жил в комнате рядом с усыпальницей и следил за порядком в ней. В одном из писем брату Эрнесту принцесса Виктория писала об отце Серафиме:.

«Мне он очень нравится. Он такой преданный, верный и энергичный».[38]

В 1923 г. между игуменом Серафимом и епископом Аполлинарием произошел конфликт, в результате которого отец Серафим был запрещен в священнослужении «за неподчинение епископской власти».
В архиве РДМ сохранился следующее письмо владыки Аполлинария архимандриту Иерониму:

«Предлагаю Вашему Высокопреподобию сообщить игумену Серафиму, что у церкви св. Марии Магдалины, что с сего числа я запрещаю ему право священнослужения, проповедования Слова Божия и священнического рукоблагословения для пользы службы впредь до его раскаяния мне в письменной или устной форме и получения письменного разрешения от налагаемого запрещения. Об этом же уведомьте Его Блаженство Кир-Дамиана, Патриарха Иерусалимского. Временный Архиерейский Заграничный Синод уведомлю от себя лично. Вашему Высокопреподобию следует озаботиться, чтобы церковные службы в церкви св. Марии Магдалины в положенные дни совершались безотлагательно.
Командированный Высшим Русским Заграничным Церковным Управлением (ныне Временный Архиерейский Синод) в Иерусалиме для упорядочения дел в Иерусалимской Духовной Миссии Аполлинарий, епископ Белгородский.[39]

О дальнейших событиях архимандрит Мелетий писал:

«В это дело вмешался Иерусалимский Патриарх Дамиан: прочитал над ним молитву и разрешил ему служение (конечно, в греческих храмах). Теперь у нас чуть не раскол, и чем кончится это неизвестно»[40].

Из писем отца Мелетия (от 14 декабря 1923 г. и 30 марта 1924 г.) следует, что в конце 1923 г. епископ Аполлинарий все еще жил при Миссии, и выехал в Америку только весной 1924 г. (на Сырной седмице).
Отец Мелетий пишет:

« Для уложения дела Английская княгиня сестра убиенной кн[ягини] Елизаветы Феодоровны нарочно послала в Иерусалим из Англии сына бывшего нашего Японского посла – [Н. А. Малевского-Малевича ] – уладить дело и примирить Игум[ена] Серафима с Епископом. Этот человек употреблял все усилия, чтобы склонить о. Серафима к общему миру, дабы не было вражды и злобы, и превозношения на месте упокоения останков убиенной княгини, которая в жизни своей явила высокий пример милосердия, смирения и кротости. Такова и воля была баронессы Мильфорд. Но все к тому добрые усилия не достигли своей желанной цели. О[тец] Серафим остался непреклонен, опираясь на Патриарха Дамиана. Тогда последовало распоряжение из Лондона – создать охрану гробов Вел[икой] Княгини и инокини Варвары – на ответственность Настоятельницы Елеонской общины»[41].

Сестры общины были на стороне отца Серафима. Они даже подали прошение верховному комиссару Палестины с просьбой разрешить им перейти из подчинения начальнику Русской Духовной Миссии, под омофор Иерусалимского патриарха. По этой причине отношения между архимандритом Иеронимом и патриархом Дамианом сильно ухудшились, и в 1924 г. отец Иероним подал в Архиерейский Синод прошение об отставке. Прошение было удовлетворено, хотя сам архимандрит Иероним был оставлен в братии Миссии. Временное исполнение обязанностей начальника Миссии Архиерейский Синод вновь поручил архимандриту Мелетию, который руководил Миссией до 1928 года[42].
По поводу желания епископа Аполлинария покинуть Иерусалим отец Мелетий написал отцу Иувиану:

« Очень жалко будет, если нас покинет Владыка Аполлинарий и уедет в Америку. Действительно как было бы почетно для нашей Русской Церкви если бы в Иерусалиме представителем ее был бы Епископ. Но греки боятся этого как огня и готовы принести в жертву своим мелким национальным чувствам интересы вселенского православия»[43].