«…Как благоволите усмотреть на прилагаемой фотограмме, распрекрасная церковь Ваша получила тот вид, которым она отселе на бесконечность лет и веков выступит с не посрамленным лицом на суд всего света.»
(Из дневника о. Антонина Капустина за 1887 г.)
За Кедронским потоком на западном склоне Елеонской горы, напротив восточных стен Иерусалима располагался древний Гефсиманский сад. В тишине его оливковых деревьев Иисус Христос не только находил покой, но и молился до кровавого пота в ночь перед Своим Распятием на Голгофе. Здесь, в Гефсиманском саду Он просил Своега Небесного Отца пронести мимо Него Чашу Страданий, добавляя в молитву слова: «Но да будет не Моя воля, но Твоя.» По воле Своего Отца Он — Богочеловек — взял на себя грехи всего рода человеческого, испив Чашу Страданий до дна. Как Агнец непорочный, Он приносится в жертву на Голгофе за наше искупление. От евангельского Гефсиманского сада осталось всего несколько старых масличных деревьев у самого подножия Елеонской горы. Но все равно, западный склон, до его середины благочестивые паломники называют Гефсиманией.
«Поднявшись из Гефсиманского сада мы вышли на узкую площадку, окруженную кучею камней, составлявших некогда здание легко угадываемого назначения. — Вот здесь, по нашему мнению, молился Господь, — сказал мне спутник — а там на камнях спали его ученики. Обозрев местность, с первого раза находишь вероятным такое мнение. Я постарался успокоить себя и восслал грешными устами молитву против страха смертного к скорбевшему здесь до смерти единому Бессмертному. Вместе с тем поскорбел и о том, что святейшее это место остается неогражденным…», — пишет о. Антонин в своем дневнике в 1857 г., когда впервые посетил Святую Землю. Пройдет три десятилетия, прежде чем величественный храм будет возведен на этом пустынном месте и станет «визитной карточкой» окрестностей Иерусалима. Можно предположить, что став в 1865-м году Начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, о. Антонин не забыл об этом месте, которое долгое время оставалось свободным. Однако купить участок, согласно законам Османской Империи, о. Антонин, как российский подданный, не мог. Нужен был надежный человек, подданный Порты, на имя которого можно было бы приобретать участки. Впоследствии «мнимый собственник» переписывал «свой» участок земли на имя подлинного хозяина, под видом возврата денежного долга. Таким человеком у о. Антонина стал ближайший его помощник и поверенный в делах, переводчик Русской Миссии — драгоман Якуб Егорович Халеби.
Как опытный дипломат, проживший долгие годы на Востоке, о. Антонин держал при себе намерение «прикупить» Гефсиманский участок и терпеливо дожидался удачного случая осуществить задуманное. О. Антонину нужна была такая поддержка в этом деле, против которой были бы бессильны как собственные петербургские «доброжелатели», так и политические и конфессиональные противники усиления русского влияния в Палестине. Спустя долгие годы в мае 1881-го года такой случай ему предоставился во время посещения Святой Земли великими князьями Сергием и Павлом Александровичами, прибывшими вместе с великим князем Константином Константиновичем и свитой отметить годовщину кончины своей матери-Императрицы Марии Александровны. Сопровождавший их по Святым местам о. Антонин не упустил случая показать им город с центральной площадки перед «лицем» Иерусалима, что напротив Золотых ворот, и подсказал купить этот уникальный, к тому моменту случайно еще свободный участок на западном склоне Елеонской горы, прямо над католической Гефсиманией. Исключительная роль о. Антонина в деле покупки земли и постройки на нем храма-памятника, подтверждается словами письма великого князя Сергея Александровича к обер-прокурору Св. Синода К.П. Победоносцеву: «Начальнику Русской Духовной Миссии, о. Архимандриту Антонину, главным образам обязана церковь Св. Марии Магдалины своим существованием. Идея сооружения церкви в память почившей императрицы всецело принадлежит о. архимандриту».
К покойной императрице о. Антонин питал чувства глубокого уважения и преданности, восхищаясь ее терпением и христианским достоинством, с которыми она несла свой крест, как супруга и мать. Ревностная покровительница русского паломничества в Палестину, она до последних дней своей жизни заботилась о нуждах Духовной Миссии. Ее пожертвования были большой помощью для о. Антонина в его деятельности на Святой Земле. В критический для Русской Миссии момент, когда «доброжелатели» о. Антонина практически добились решения о закрытии Миссии, «одно только заступничество умирающей Государыни Императрицы спасло от совершенного уничтожения Миссию и все дело, так широко задуманное» — пишет В.Н. Хитрово. В последний день пребывания Великих князей на Святой Земле о. Антонин, отозвав в сторонку великого князя Сергея Александровича «дерзнул молить его не давать мне креста с брильянтами, а лучше сделать по-прежнему блестящею всю нашу Миссию и прежде всего добиться уничтожения царского декрета о закрытии Миссии и пр.и пр.» — из дневника о. Антонина.
При виде великих князей, горячо любивших свою мать, мысли о. Антонина неоднократно возвращались к ней, их матери и Императрице Марии Александровне, перед памятью о которой он так благоговел. «Чистые, благие и святые души цесаревичей пленили меня. Это несомненно Она, высокая Боголюбица и смиренная христианка, возрастила и сохранила их такими в усладу и похваление всем ревнующим о духе, небе, Боге. Мир духу Ея!» — пишет в своем дневнике в мае 1881-го года о. Антонин.
После отъезда великих князей о. Антонин со свойственными ему энергией, но и осторожностью стал готовить юридическую базу будущей «Великой сделки». «Реляция об успехах по Гефсиманскому делу — пишет он — найден подставной хозяин, крикун и ворчун, как раз подходящий» (некий шейх из близ лежащей деревни Силуан). Из письма от секретаря Палестинского Общества М.П. Степанова о. Антонин узнал, что Государь дал свое согласие на покупку Гефсиманского клочка земли. «Отлично!» — записал в своем дневнике 23 сентября 1881-го года о. Антонин. Целый год дело о покупке Гефсиманского участка проходило все стадии Турецкой бюрократической машины. В дневнике о. Антонина лишь только 10 сентября 1882-го года появляется запись: «Султан дал разрешение на покупку места в Гефсимании.» Вскоре, в начале октября того же года русская Гефсимания была приобретена на имя генерального консула в Иерусалиме В.Ф. Кожевникова. Св. Синод отправил письмо Иерусалимскому Патриарху Иерофею, которым информировал Его Блаженство о предстоящем в скором времени строительстве церкви в Гефсимании. Письмо было с просьбой, когда потребуется, «не отказать в Вашем каноническом благословении сему храму, оставив оный в благочинном управлении нашего о. Архимандрита в Иерусалиме».
Проектирование храма было поручено петербургскому русскому немцу, придворному архитектору Д. И. Гримму. Вероятно, по желанию Высочайших заказчиков, был определен для будущего храма модный в эпоху Александра III неорусский стиль, имитирующий русские храмы 17-го века. Чертежный проект храма не вызвал энтузиазма у о. Антонина, привыкшего за 36 лет жизни на Востоке к «простым, чистым, величественным формам византийского архитектурного стиля. Я поражен был массой вычурных налепков, приставок, маковок, коковок и всякого рода прибауток, характеризующих наш так называемый русский стиль», — пишет с едкостью в своем дневнике о. Антонин. Общее руководство строительством, о. Антонин предложил поручить его давнему знакомому Иерусалимскому городскому архитектору и археологу Конраду Шику. Изучив чертежи о. Антонин, совместно с К. Шиком, составил общую смету постройки на сумму 177 200 рублей серебром. Однако, на всю постройку, за исключением внутренней отделки, выделялось всего 100 000, за рамки коих предписывалось не выходить «ни в коем случае». Предлагаемая сумма казалась совершенно недостаточной, и К. Шик отказался браться за постройку. Тогда о. Антонин привлек другого архитектора- инженера, левантийского грека, католика, подданного Османской империи Георгия Франгья. Но, как видно из фотографий альбома тех лет, К. Шик согласился, видимо по личной просьбе о. Антонина, и далее наблюдать и контролировать работы по возведению здания. При постройке фундамента храма были найдены древнееврейские могилы, высеченные в скале, пещеры и искусственные катакомбы, в одной из которых нашли клад серебряных монет времен крестоносцев, который о. Антонин отослал «августейшим хозяевам места.» Строительство шло ускоренными темпами. «Работы идут превосходно и теперь, имея средства, пойдут еще лучше. На чудном месте воздвигается памятник, достойный царской семьи и славы России,» — извещал в своем письме консул Д.Н. Бухаров. В течение года шла непрерывная работа по подбору камня, вытачиванию, как отмечал о. Антонин «разных финтифлюшек и выкомур печального русского стиля». Помошниками о. Антонина были драгоман Якуб Халеби и грек Симеон Сердие — инженер. Вот как писал о. Антонин секретарю Палестинского Общества М.П. Степанову: «Счастливый вышел подбор как его (архитектора), так и неусыпного эпистата (смотрителя), не говоря уже о моем драгомане, без умения и энергии которого у нас положительно ничего не шло бы вперед». Церковь строилась из нескольких разновидностей местного природного камня, что в немалой степени ее украсило. К началу июня 1887 года свод церкви был завершен и о. Антонин с радостью сообщает тому же М.П. Степанову, что «славная и именитая церковь Гефсиманская… Есть, состоялась, высится и красуется» и «столько бывших здесь около праздника Пасхи иностранцев, посещая Елеонскую гору, заглядывались на нашу постройку и в буквальном смысле разевали рот, когда им говорили, что вся эта ослепляющая глаза калейдоскопщина выведена в течение 12 месяцев!», и что он только озабочен теперь ее украшением и подготовкой к торжественному и достойному освящению. Со стороны главного фасада, на столбах храма сделана была надпись на четырех языках: русском, греческом, латинском и арабском: «В память в Бозе почившей Государыни Императрицы Марии Александровны.»
Западные фотографы, работавшие в то время в Иерусалиме, отреагировали мгновенно и включили снимки церкви Св. Марии Магдалины в наборы коллекционных фотографий с видами Иерусалима и окрестностей.
До середины следующего 1888-го года продолжались внутренние работы в храме, настилка мраморных плит, привозимых из Италии, штукатурка и окраска стен и монтаж присланного из России иконостаса. И если внешний вид храма в конечном счете успокоил архитектурный вкус о. Антонина, то внутренность церкви, по его словам: «…была темна, тесна, вытянута, вымучена, просто странна! Чтобы сделать ее соответствующею внешности, необходимо расписать ее гениальной кистью, чтобы взять если не мытьем, то катаньем, по пословице. Придется написать в трех простенках — южном, западном и северном — на месте закрытых окон, по картине из жизни Св. Марии Магдалины… Но как украсить всю громадную поверхность восточной стены над иконостасом? Место самое видное во всем храме, и самое темное и голое, от самого пола до самого выспреннего фонаря (купола)? Вот бы изобразить исторически и топографически и всячески верную сцену поднесения мироносицей императору красного яйца со словами: «Христос Воскресе!» Предложение о. Антонина было принято и художественное его исполнение было поручено петербургскому живописцу С. Иванову. Огромные холсты представляли сцены из жизни Св. Марии Магдалины: «Исцеление Марии Магдалины Спасителем», «Магдалина у креста Господня», «Явление Марии Магдалине Воскресшего Христа». Полотна разместили на каждой из четырех стен церкви», а самую большую картину на которой «Мария Магдалина возвещает императору Тиберию о воскресении Христа» поместили на восточной стене над алтарем. Местные иконы для иконостаса и иконы Царских дверей написал Василий Петрович Верещагин. Сам государь Император Александр III в августе 1886-го года одобрил их эскизы. «Тайная вечеря» над Царскими вратами — икона кисти художника В.В. Васильева. Некоторые иконы для храма были выполнены художником А.И. Корзухиным. Иконы в алтаре храма: «Явление ангела женам-мироносицам» и «Моление о Чаше» — кисти В.В. Верещагина. Главным украшением храма стал беломраморный иконостас работы лучших русских мастеров. Он украшен изумительным ажурным орнаментом из метала.
Торжественное освящение церкви Марии Магдалины состоялось на праздник Покрова 1-го октября 1888г. в присутствии великих князей Сергея и Павла Александровичей и великой княгини Елисаветы Федоровны — супруги великого князя Сергия. Возглавлял освящение церкви Иерусалимский Патриарх Никодим в сослужении с владыками Иорданским и Севастийским, тремя архимандритами и о. Антонином. Вот как он описывает в своем дневнике чин освящения: «Началось освящение Храма по Славянскому требнику с славянским пением нашего хора, который изредка сменяли греки. Мыли, обливали, мазали, обтирали Св. Престол и, ублаживши его и жертвенник всем от тука земли и росы небесной, сделали троекратное обхождение церкви… обнося частицы мощей святыя Марии Магдалины и священномученика Ермолая, которые потом вложили в углубление престольной доски, залитое мастикою и закрытое потом мраморную вставкою… При положении святых мощей в ковчег, Патриарх троекратно провозгласил вечную память Императрице Марии Александровне; хор пропел вечную память и все присутствовавшие опустились на колени. Минута была торжественная и в высшей степени трогательная.»
Несомненно, посещение Святой земли великой княгиней Елисаветой Федоровной и освящение величественного «Царского» храма не могло не затронуть ее чуткую душу. Молодая, прекрасная, чистая, полная жизненных сил — помышляла ли она тогда о смерти, выбирала ли место своего погребения? Возможно страницы несохранившегося дневника открыли бы нам те сокровенные переживания, которые испытывала Великая княгиня на освящении Русского Храма на склоне Елеонской горы. «Как хорошо бы умереть и быть погребенной здесь» — слова, сказанные по преданию Великой княгиней, здесь в Гефсимании — сбылись. Справа и слева от иконостаса стоят раки с мощами преподобномучениц Елисаветы и инокини Варвары, которая добровольно 18 июля 1918г. разделила с Елизаветой Федоровной мученическую смерть в Алапаевской шахте.
Почти полвека, до середины 30-х годов храм существовал только как Храм-памятник. Богослужения в нем совершались по субботам и поминальным дням. За алтарем храма на террасах было разбито кладбище, на котором были погребены: Якуб Халеби — драгоман Русской Миссии, священно-служители, монахи, деятели ИППО и сестры Гефсиманской обители. Среди погребенных в Русской Гефсимании есть имена дипломатов, флигель-адъютантов, балерин и простых людей, тех кого революционное лихолетье лишило своей Родины и кого приютила Святая Гефсиманская Земля.
В 1932-м году на поклонение в Иерусалим прибыли две подруги — шотландки, Варвара Робинсон (в иночестве Игумения Мария) и Аликс Спрот (в иночестве монахиня Марфа). Приняв православие, а вскоре и монашество, они учредили на свои средства, с благословения будущего Первоиерарха РПЦЗ владыки митрополита Анастасия (Грибановского), новую женскую монашескую общину, которая первоначально располагалась на русском участке в Вифании. Позднее игумения Мария, с благословения церковного начальства, переселилась с сестрами общины на русский участок в Гефсимании при храме Марии Магдалины. Обители, которой она управляла до своей кончины в 1969 г., было дано официальное имя: «Вифанская община во имя Воскресения Христова с церковью Марии Магдалины в Гефсиманском саду». Монахиня Марфа (Спрот) осталась в Вифании руководить основанной ими в 1937 г. русской православной школой для девочек-арабок.
В марте 1939 г. игумения Мария получает в дар от Ливанского митрополита Илии Карама старинную византийского письма икону Божией Матери «Одигитрия». История сей иконы Пресвятой Богородицы ведет свое исчисление от 25-го марта 1554 г., так было написано в документе, который прилагался к иконе: «…в 1935 г. жители селения Рехани поднесли ее мне по случаю моей хиротонии в епископа Ливанского… В настоящий момент мы, законный владелец сего великого и святого сокровища, удостоверяем, что сию св. икону мы передаем в дар всечестной матери Игумении Марии. Содержание сего документа подтверждаем своей митрополичией печатью.» Вскоре, темная, почти черная икона самообновилась, стала мироточить и притекающие к ней с верой и молитвой начали получать исцеления. Праздник иконы Гефсиманской Одигитрии отмечается 27 июля/10 августа. По традиции, Св. икону крестным ходом обносят по всей территории монастыря.
Сейчас Гефсиманский монастырь уже не маленькая Вифанская Община, состоящая из нескольких сестер, а живущая полноценной монашеской жизнью женская обитель с действующей в Вифании школой, в которой обучаются около 500 учениц и приютом для православных арабских девочек.
В храме Св. Марии Магдалины ежедневно за Божественной Литургией упоминается имя «виновницы» его постройки «высокой Боголюбицы и смиренной христианки» в Бозе почившей Великой Государыни Императрицы Марии Александровны. Нет сомнения, что о. Антонин выполнил свой нравственный и религиозный долг перед нею. И нет лучше того дара, который он оставил благодарным потомкам, чем величественный храм, в котором звучат слова молитв о упокоении души усопшей Императрицы.
