Автор: Галина Майерталь
— Трудно ли было перейти из общежительного монастыря в своекоштный?
— Непросто. К тому же не только перейти, но и начать управлять им. Какие трудности? Разного рода, но прежде всего в сознание человека. В свое время и игумении Павле и матушке Тамаре тоже было очень непросто в их попытках объединить сестер и общей трапезой и совместным трудом. Но они были сильными личностями, с твердой рукой и не побоялись ломать привычный и уже устоявшийся монастырский уклад. А привычка, ставшая традицией, ломается, как известно с большим трудом. Даже если ней уже нет надобности.
— Уверены ли Вы, что нет надобности?
— Уверена, ибо знаю, что живем в другое время, нежели когда это было вызвано необходимостью. Как к примеру в военные или послевоенные годы, когда физически крепкие сестры с целью поддержать неимущую голодающую общину, работали на прокладке иерихонской дороги. Более того, я готова удовлетворить все нужды сестер при условии, что все свое время они станут отдавать монастырю. А сейчас ведь как? Какая-то часть монастырской жизни определена им на зарабатывание денег, что, безусловно, порождает в них желание заработать их побольше. А это очень мешает монашеству и даже искажает его. Теперь я завела за правило читать во время трапезы святоотеческие книги, что сестрам нравится, а мне вселяет надежду. Ведь послушание и нестяжание — два столпа монашества.
— Много ли было подвижниц на Елеоне?
— Ответить затрудняюсь, поскольку мне ближе история Гефсимании. Но о некоторых елеонских, разумеется, слышала. А с двумя, мон. Таисией и мон. Верой, даже довелось быть знакомой. Ближе с мон. Таисией, в схиме Антонией, которую я знала двадцать четыре года и которая скончалась спустя четыре месяца, как я на Елеон пришла. Так вот, мать Таисия провела здесь 68 лет и отошла ко Господу в 100 лет. Настоящий огонь была и могла делать и делала для монастыря невероятно много. Думаю таких больше нет. Это старое поколение монахинь крепких физически и духовно.
Застала я и легендарную мать Веру, познакомилась с ней накануне ее столетия, а умерла она в 111 лет! Когда-то мать Вера в благодарность Богу приняла на себя подвиг — ходить с субботы на воскресенье ко Гробу Господнюю, молиться там весь вечер и всю ночь, участвовать в ночной литургии, причащаться Святых Тайн Христовых, а утром идти ко гробнице Божией Матери в Гефсиманию, после чего уже подниматься к себе на Елеон. И так в течение долгих лет, чуть ли не до самой своей кончины. Иными словами — всегда. Греки, понятно, ее знали, относились к ней доброжелательно, и после причастия она получала от них подушечки, с которыми устраивалась где-нибудь в уголке храма, чуточку передохнуть перед нелегкой обратной дорогой. И что еще помню, это когда мать Вере исполнилось 100 лет, она отметила событие паломничеством на Синай, такая в свои годы еще крепкая была. Таких монахинь и монахов в наше время уже нет и, полагаю, не предвидится. Это старое, уже отошедшее поколение русских людей крепких духовностью, верой и здоровьем.
Наши сестры любят рассказывать одну историю со времен, когда в монастыре было много насельниц, порядка 150-ти, и келий всем не хватало. В то время какая-то еще нестарая женщина попросилась в монастырь, но ей отказали по причине отсутствия жилья. Отказом та не смутилась и сказала: ”Ну что ж, тогда я сама себе келию построю”. И построила. И как вы думаете из чего? Из пустых консервных банок, которые она повсюду собирала, заполняла их землей и выкладывала из них стены своей будущей келии. И поселилась в ней и была принята в монастырь. Я своими глазами еще видела ”руины” этого строения. И впечатлилась. Силен человек, стремящийся познать Бога, потому что Бог дает ему силы свершить казалось бы невозможное. Но как мы знаем, у Бога невозможного нет, и видя наше стремление приблизиться к Нему, Он поощряет нас и помогает нам в этом стремлении.
— Скучаете ли по Гефсимании?
— Конечно скучаю. Думаю, что и Гефсимания меня не забывает, поэтому и ходим друг к другу в гости по возможности. Хотелось бы, чтобы опять возникла настоящая близость между обеими обителями, как когда-то было при покойнице матушке Тамаре. Она ведь поначалу тоже гефсиманской монахиней была. А Гефсимания, как известно, имеет свою особую силу притяжения.
— Есть ли приток молодых насельниц в монастырь?
— Вообще-то есть. Мы же под покровом Божией Матери. Но в связи с этим мне хотелось бы сказать следующее. В свое время Оптинский старец Амвросий, мудрейший человек, говорил так: ”Кабы люди знали, сколько искушений и скорбей в монастыре, монастыри опустели бы. А кабы знали, какие радости в монастыре?..”
О послушаниях сестер
О монастырских послушания можно говорить долго, все равно что расказать всю монашескую жизнь. Поэтому только перечислю их и начну с церкви. Там у нас пономари — пожилые сестры, которые прислуживают в алтаре и убирают его, церковница — убирает храм, зажигает свечи и лампады, свещница — продает в храме свечи и собирает огарки, уставщица, регентша и, конечно же, певчие. Когда-то певчих у нас было немало и по праздником они пели на два клироса. Теперь же об антифонном пении можно только мечтать.
Сестры много трудятся во славу Божию и для нашей богатой ризницы, комплектацией которой занимался еще сам приснопамятный архим. Антонин Капустин: починка, стирка, глажка. В самой же ризнице облачают.
Есть шесть звонарок три смены по две звонарки в неделю. Это тяжелое послушание. Во-первых, в непогоду на колокольне очень холодно, во-вторых, независимо от погоды там почти всегда ветрено, а в третьих, по праздникам нужно раскачивать все колокола — и большой тяжелый нижний колокол и остальные небольшие, что наверху. А колокольня наша, как известно, весьма высокая.
Выпечка просфор тоже относится к церковным послушаниям и ею заведуют очень опытные в этом деле сестры.
Многие трудятся в трапезной — кухарки, трапезарки, мойщицы посуды. Есть гостиничные сестры, есть келейницы. Одна сестра ведет монастырский киоск и у нее тоже есть свои помощницы. Есть сестры, как правило, арабки, которые сопровождают к врачам наших больных, говорящих только по-русски. У нас прекрасные мастерицы-вышивальщицы и златошвейки, которые работают в златошвейной мастерской. Есть и хорошие иконописицы. Для них оборудована иконописная. Одна из сестер, весьма эрудированная, занимается библиотекой, она же и наш гид для наших паломников.
И два общих послушания — свечи, которые делаются вручную 2-3 раза в год, и сбор маслин каждой осенью в октябре месяце. И то и другое выполняется сестрами с энтузиазмом.
Раз в несколько лет на масличных плантациях приходится потрудиться и зимой – счищать с деревьев снег. И тогда елеонская „выездная команда“ все на том же тракторе с прицепом проезжает по всему участку и палками сбивает снег с деревьев, чтобы те не надломились под его тяжестью. Местные деревья не приспособлены носить на себе снежное одеяние, поскольку их корневая система лишь незначительно углублена в каменистую почву. Как правило, несколько деревьев все же гибнет, но их тут же распиливают, отвозят во дворик перед мастерской ныне покойного архим. Нектария и складируют штабелями, где они годами лежат на просушке (в свое время о. Нектарий делал из них большие и маленькие кресты, которые до недавнего времени все еще можно было приобрести в монастырской лавке). Снег на Елеоне обильный, но быстро тает, хотя сестры успевают слепить из него снежки и сфотографироваться на фоне зимы.
Фрагмент из сборника “Монастырь на Елеоне. Храм, люди, судьбы” (Иерусалим, 2011). С. 94-95, 108-109, 117. Автор Галина Майерталь.